Эвальд Ильенков. Архив

Мы провалились очень глубоко. Если посмотреть на средний уровень советской культуры, советской науки, советской философской мысли 70-х годов, то всё-таки там были такие фигуры, как Ильенков, Мамлеев и "Южинский кружок". Александр Мень – тоже человек 70-х г. И очень многие. Я как раз настаиваю на том, что 1960 – 1970-е г. были самым интересным временем в советской истории и самым обещающим.

«В послевоенной советской философии 50-60-х гг. Э.В. Ильенков – самое крупное и, пожалуй, наиболее популярное имя. На большинство из нас, учившихся в те годы на философском факультете МГУ, он оказал решающее влияние. Сейчас трудно объяснить тот ошеломляющий эффект, которым сопровождались уже первые выступления Ильенкова в печати и на публичных лекциях. Он сразу же стал общепризнанным лидером философской «оттепели». Именно ему мое поколение обязано осознанным разрывом с догматикой и схоластикой официальной философии, процветавшей в образовании и сложившейся еще в годы сталинизма»

Эвальд Ильенков – главное событие в  моей жизни и очень значительное в жизни моего поколения, всех, кто имел хоть какое-то отношение к философии. Одних он «перепахал», других «заразил», третьих – подстегнул. Но не было, пожалуй, никого кого он так или иначе не затронул бы. В этом смысле все, и друзья его и враги, были «спровоцированы» им, действовали либо заодно с ним, либо против него, либо по аналогии с ним, либо в пику ему. Верно однажды было сказано: «Все мы вышли из ильенковской шинели».  Это прошлое. А вот настоящее...

«Он был человек мысли прежде всего... В болезненном теле Ильенкова жил дух всеобщий, объединяющий, способный привлекать людей, связывать поколения. Читая сегодня произведения Эвальда Ильенкова, я в каждой написанной им строке вижу его деликатную и вместе с тем беспокойную натуру, чувствую пламя души, страстное желание выразить близость земного, нерелигиозного, воскресения жизни и эту нервную дрожь перед сложностью времени, приводящей иногда в отчаяние. Неплохо сказано где-то у Томаса Манна: нужно привыкнуть к тому, что привыкнуть к этому нельзя.  Вы не м...

Я ненавидел официальную советскую философию. Меня тошнило от этого однообразного философского месива, переваливавшегося из одной книги в другую. И потому книжку «Диалектика абстрактного и конкретного» я раскрыл, едва преодолевая отвращение. И первую страницу книги начал черкать красным карандашом, придираясь к словам и фразам.

Но вдруг – о чудо! Одна умная фраза, другая, третья – и я поплыл в этом потоке свежести, ума и красоты. Очнулся где-то в районе сотой страницы...

Нельзя понять значение Ильенкова, если не понимать контекст: ужесточение идеологического давления при Сталине (что породило специфическую советскую доктрину «марксизма-ленинизма») и предшествовавших сталинизму дебатов 1920-х годов, особенно… ожесточенных споров между школой марксистов гегельянского склада под предводительством Абрама Деборина и группой марксистов-позитивистов, которых тогда называли «механистами». Нельзя по-настоящему понять Ильенкова, если не принимать во внимание всю историю развития философии в Советском Союзе.

Читайте Ильенкова! Если Вас волнует сократовский вопрос – «зачем человек пришёл в этот мир», в чём его высшее предназначение, в чём высшая цель его существования – читайте Ильенкова («Космология духа»). Если Вы желаете «очеловечить» общество, в котором живёте – читайте Ильенкова («Идеал»). Если Вы молоды и хотите мыслить умно и самостоятельно, не поддаваясь «моде» и не давая дурачить себя «влияниями извне», – читайте Ильенкова («Философия и молодость», «Об и...

Ильенков просто не умел писать серым по серому (в этом обвинял философов Гегель). Ильенков был из тех мыслителей, из которых выходит один только чистый мед, с каких бы цветов они свой нектар ни собирали... Он жил философией, а философия, можно сказать, жила им.

Два начала жили в душе Ильенкова: одно божественное, другое – богоборческое. И они разрывали его. Тому, кто ставил и ставит это Ильенкову на вид, я бы ответил словами Гегеля: заштопанный чулок лучше, чем разорванный, но нельзя то же самое сказать о сознании.